Мы знали, чем рискуем. Бывший шахтер Владимир Епифанов об опасностях работы под землей

Хочу рассказать о человеке особой профессии, труд в которой сопряжен с ежедневным риском, требует отваги и мужества.
Мой дед Владимир Викторович Епифанов всю сознательную жизнь отдал работе в шахте «Долинская», которая находится в селе Быков Долинского района Сахалинской области.
– Каково это, находиться под землей? – спрашиваю я его.
– Быть шахтером – трудная работа, – рассказывает дед. – Когда выходишь из забоя, глоток свежего воздуха кажется невероятным счастьем. Но о выборе профессии я ни разу не пожалел. Конечно, я и мои товарищи знали, чем рискуем. Но мы об этом не думали, а старались работать на совесть.
У каждого шахтера был свой жетон с номерным знаком. Мой номер семьсот одиннадцать. Спускаясь в шахту, мы оставляли эти жетоны у дежурного, получая взамен фонарик на аккумуляторе, самоспасатель и респиратор. Когда заканчивали смену (она длилась шесть часов) и поднимались наверх, забирали их. Номерки говорили о том, что из забоя вернулись все.
Не всегда наши трудовые будни проходили гладко. Помню разрушительный тайфун Филлис в августе 1981 года. Вот тогда нам досталось.
Это произошло ночью. Дождь лил стеной, и русло реки изменило свое направление. Вода потоком направилась в шахту, стала ее заполнять. Мы, пятеро молодых ребят, без еды, питьевой воды, без света и без связи с внешним миром просидели под землей двое суток, надеясь только на себя и на чудо.
Страх свойственен всем. Конечно, и мы боялись. Вокруг кромешная тьма, только шахтерские фонарики на касках тускло освещали пространство, но мы их отключили, экономя заряд. Мы сидели на комбайне, а вода заполняла все и спустя пару часов достигла максимальной глубины – три метра. Хотелось поскорее выбраться домой, к родным. Надежда сменялась отчаянием, но все-таки мы верили в то, что спасемся.
Когда воду перекрыли, и она перестала поступать в шахту, по транспортерному штреку по шею в воде мы стали выбираться наружу. Наверху нас ждали родные, которые очень волновались за нас и были счастливы, что мы живы.
Это лишь одна из немногих ситуаций, в которых мне пришлось оказаться за шахтерскую жизнь. И заваливало, и затапливало, бывало даже такое, что мог остаться без руки или ноги. Ноги я и вправду чуть не лишился. На тот момент я только начал работать и был учеником, не знал некоторых нюансов и не всегда был осторожен. В один из дней, выполняя работу, я положил ногу на выключенный конвейер, подумав, что так будет удобнее. Но не тут-то было! Конвейер включили, и я, не успев опомниться, понял, что мою левую ногу затягивает этот механизм. Ребята, работающие с мной, среагировали довольно быстро, они выключили его, и я смог освободиться. Долго после этого я хромал, да и сейчас травма дает о себе знать и часто болит.
При всех рисках в профессии шахтера много интересного. Иногда в пластах угля мы находили отпечатки растений и насекомых. И удивлялись тому, что когда-то давно на этом месте кипела жизнь, а теперь вот уголь…
После скупых дедовских рассказов я стала понимать, сколько требуется мужества и отваги, чтобы каждый день спускаться под землю. Это ежедневный подвиг. Не каждый мог выдержать такие испытания, а те, кто перешагнул через страх и трудности, остался в профессии навсегда.
Мой дед – ветеран труда. Проработал шахтером 38 лет, с 1962 по 2000 год. Начинал учеником забойщика и закончил забойщиком пятого разряда. За мужественный труд он удостоен многих наград, среди них – диплом почетному шахтеру Епифанову Владимиру Викторовичу, горнорабочему очистного забоя шахты «Долинская» ПО «Сахалинуголь», и знак шахтерской Славы за заслуги в развитии угольной промышленности.
В профессиональный праздник дед с гордостью надевает все свои наградные знаки, медали и любимую шахтерскую фуражку. Надевая ее, вспоминает период, когда он заканчивал свою работу и понимал, что больше никогда не спустится в шахту со своими напарниками. Фуражка всегда вызывает приятную ностальгию…
Мой дедушка смелый, надежный. Я очень его люблю и бесконечно горжусь.

Шахта «Долинская» – японская угольная шахта «Найбути» (Восточная жемчужина), одна из богатейших на Сахалине. К ее освоению японцы приступили сразу после событий в Пёрл-Харборе.
После перехода Сахалина к Советскому Союзу шахту переименовали в «Долинскую» (1946 г.). Все последующие годы угледобыча в этом районе постепенно набирала обороты. В 80-е годы на «Долинской» произвели серьезную реконструкцию. А потом Союз распался, и на шахте начались проблемы. Предприятие боролось за жизнь, но к 1998 году было фактически обанкрочено, производство остановилось.
В 2007 году «Долинской» заинтересовались китайские инвесторы (компания ООО «Восточная жемчужина»). Они погасили всю задолженность и полностью выкупили предприятие. В 2009 году добыча угля на шахте возобновилась. После того, как китайцы отказались от услуг сахалинских горноспасателей, начались судебные иски против шахты.
В июне 2012 года на шахте началось массовое увольнение сотрудников, в результате предприятие прекратило работу. О реанимации подземной добычи угля речь не идет.