Интервью с героем СВО Иваном Жмулевским

По просьбе «ДП» он рассказал о себе, своём боевом опыте и о том, как складывается его жизнь в настоящее время.

– Иван, приятно было узнать, что наш земляк одержал победу на чемпионатах профессионального мастерства «Абилимпикс-2025» среди участников СВО в Казани и Москве. Расскажите поподробнее об этом.

– Мне позвонили из Фонда поддержки участников СВО «Защитники Отечества» и предложили участвовать в региональном соревновании «Абилимпикс-2025» в Южно-Сахалинске. Предоставили список из 15-ти компетенций. Я остановился на пункте «Оператор БПЛА» – во время спецоперации завладел трофейным БПЛА (к счастью, не заминированным). Полагаясь на волю судьбы, во время ротации вынес трофей с поля боя. Находясь в тылу, наши ребята его перепрошили, и я стал учиться им пользоваться. Самоучка, словом. В Южно-Сахалинске нас в этой компетенции было немного, занял второе место. Затем соревнования продолжились в Новосибирске – навыки у меня уже были получше, но и участников добавилось, причём довольно сильные ребята, с опытом, подготовкой. Тем не менее, завоевал второе место. В июле предложили выступить на отборочном чемпионате по профмастерству среди участников СВО в Казани. Я не отказался, потому что в городе Зеленодольск живёт боевой товарищ, а я обещал его навестить, как только появится возможность. Конкурсные задания в Казани оказались сложными, пришлось сильно побороться. После выступления навестил товарища. Кто прошёл через военные испытания, знает, что такое боевое братство.

Как оказалось, я не только попал в финал, но и выиграл Гран-при. Призом оказался кофейный аппарат от социального проекта «Добрый кофе». После прибытия аппарата на Сахалин установили его в одном из общежитий СахГУ – цены попросил установить невысокие, приемлемые для студентов. Сам студентом был, знаю: каждую копеечку считаешь. Обслуживает «кофейню» одна компания, доходы решил направлять на нужды СВО. В общем, поездка в Казань оказалась удачной, полезной, многое почерпнул. Организаторы чемпионата задали очень высокую планку: нас принимали как настоящих героев, создали максимально комфортные условия, всё было торжественно: и открытие, и церемония награждения. Кроме соревнований для участников организовали экскурсии, круглые столы по профмастерству, вопросам профессионального развития, рассказали, в каких профессиях мы можем себя реализовать. Во всём чувствовались заинтересованность, забота, поддержка. Потом полетел на чемпионат в Москву. Среди конкурсантов, ветеранов СВО, были профессионалы в сфере беспилотников, первоклассные специалисты по разным типам аппаратов. Это я предвидел, готовился, тренировался, совершенствовал навыки. Занял почётное третье место.

– Почему сделали такой выбор – пойти добровольцем на СВО, как к этому отнеслись ваши близкие?

– До спецоперации моя жизнь текла в обычном русле. Окончив школу, поступил в Дальневосточный государственный университет путей сообщения в Хабаровске по направлению «строительство мостов и тоннелей», получил специальность «инженер путей сообщений». После окончания предложили работу в сфере геодезии, которая охватывает различные направления деятельности, начиная от изысканий, заканчивая строительством зданий и сооружений, транспортной инфраструктуры. Участвовал в строительстве Кафедрального Собора Рождества Христова, Музейно-мемориального комплекса «Победа», Исторического парка «Россия – моя история» в Южно-Сахалинске. Во время возведения этих величественных зданий у меня возникло ощущение причастности к чему-то вечному, важному. Появился какой-то духовный опыт, понимание, что жить надо не только для себя и своей семьи – есть что-то большее, чем собственная жизнь: служить своей стране и будущим поколениям. Это как духовное озарение. Позднее сменил направление деятельности на строительство транспортной инфраструктуры, а после перевёлся на работу в Долинске, поближе к дому. Участвовал в строительстве объездной дороги на Быков. Но мысли, которые появились, не покидали меня. Шёл второй год спецоперации, многие знакомые уже воевали. Они рассказывали, как на передовой жестоко и тяжело, как наши парни, не щадя себя, своих жизней, защищают Родину от возродившегося фашизма. Идёт война, а я сижу в тёплом кабинете, вместо того, чтобы помогать товарищам. И как только объявили набор добровольцев, пошёл в военкомат, подписал контракт. Конечно, кто-то, может, и удивится, мол, зарплата у человека хорошая, выше, чем на СВО, но таких людей среди моего окружения было мало. Близкие восприняли моё решение правильно. Мать старой закалки, с детства прививала гордость за свою страну, уважение к старшему поколению, ветеранам Великой Отечественной войны. В этой атмосфере я вырос.

– Расскажите, в какое подразделение попали, где и кем стали воевать?

– После обучения необходимым навыкам на «Троицком» полигоне меня, рядового солдата, прикомандировали в Ульяновскую 31-ю бригаду ВДВ. Был обычным стрелком. Стрелки, кстати, по типу разные – обычные, гранатомётчики и пулемётчики. Можно быть помощником гранатомётчика. Да всякие ситуации бывают, и из винтовки бьёшь, и из пулемёта, и из гранатомёта. 9 мая 2023 года мы отправились на фронт, попали на Бахмутовское направление, на самые тяжёлые участки. В принципе они везде были такими, помним же, какие ожесточённые и кровопролитные бои шли за Артёмовск (по-украински Бахмут). ВСУшники потом назвали её для себя из-за огромных потерь «бахмутовская мясорубка». Мы, новички, попали на место, где наши ребята зашли клином в оборону противника, закрепились на позициях по одному-два человека в лесополке и ждали подкрепление, чтобы двигаться дальше. Но так получилось, что преимущество оказалось за противником – в количестве дронов, живой силе, снарядах, миномётах, натовской техники, аппаратуры радиоэлектронной разведки и радиоэлектронной борьбы. Каждый день по нам били из всех видов оружия, пытаясь выдавить из обороны и уничтожить. Однажды я насчитал: на одну только мою позицию противник сбросил порядка 30-ти гранат. Уничтожить нас не получилось, но мы чуть не оказались в окружении, о чём не знали.

– Как это стало понятно?

– Командир дал мне задание сбегать «по серости» в тыл за батарейками для рации. Я дошёл до края лесополосы, и вдруг по мне открыли огонь. Упал на землю, кричу: «Свои! 31-я! Ульяновская! Не стреляй!» Кричу, кричу, а по мне бьют и бьют. Вижу, что-то не так. Боком смотрю в небо, а надо мной висит дрон, и я понимаю, что это дрон противника. Висит открыто, на меня смотрит, ничего не боится. Ползком дополз до укрытия и, как только огонь по мне прекратился, мигом побежал к своим, доложил о происшествии. Командир дал указание прятаться по «норам» – это углубления в окопах, так как вот-вот заработает наш огневой контроль. Минут 15 мы ощущали силу нашего оружия, бил Град. После того, как всё успокоилось, я попросился у командира снова сходить за батарейками. Он отпустил, но добавил, что, мол, идёшь на свой страх и риск. Вернулся назад к краю лесополки – вижу убитых вэсэушников, у одного из них коптер в руках побитый… В общем, в окружение не попали и заняли другие позиции.

– Вас как-то отметили за проявленные действия и храбрость?

– Командир передал в штаб, что рядовой Жмулевский дважды рисковал собой, под обстрелами попал под прицел противника, смог уйти невредимым и вовремя доложить о сложившейся обстановке, его надо бы отметить. И меня на следующем задании повысили до командира отделения. Проходили Клещеевку, где украинские формирования пытались прорвать нашу линию обороны. За неё тоже развернулись ожесточённые бои; активные боевые действия шли за Кременную – там я уже был заместителем командира взвода, а после возвращения с Кременной меня назначили командиром первого взвода – 21 человек, все те ребята, с которыми был на задачах. Командир пояснил, что «братоваться» нельзя, дружеские отношения в боевых условиях опасны и нанесут только вред. Надо быть независимым и объективным. Поэтому позже меня назначили командиром второго взвода.

– А где и как вы получили ранение?

– Это случилось на Херсонском направлении, у деревни Крынки. Она расположена на левом берегу Днепра и находилась под контролем сил противника. Задача – не дать противнику протиснуться из деревни в лес. Я на тот момент занимал должность заместителя командира роты. Ротный после ранения сам на время назначил меня своим замом. В нарушение правил я ходил на позиции, за это получал по шапке от командования штаба. А меня всё равно мучило: я тут, в командном пункте, а бойцы мои на холоде, в окопах мёрзнут. Уже стоял ноябрь-декабрь. Тёплые вещи передавал, окопные свечи – они хорошо помогали согреться. Ну, и всякие ништяки (баранки, печенье, леденцы, сникерсы) – то, что приносили такелажные группы из штаба по моей просьбе. Утром 3 декабря почувствовал уколы в грудь и обнаружил, что мой деревянный амулетик, который взял из посылки детей ещё на Сахалине и никогда не снимал, раскололся пополам. Он мне служил как оберег. Отложил в сторону с мыслью, что другой приобрету вместо него сразу по возвращении на отдых, и пошёл к ребятам. И неслучайно в этот же полдень был ранен: на позиции моих ребят вторглась диверсионная разведывательная группа противника, и именно когда я пришёл их навестить. Я успел укрыться за оставшимся стволом от дерева. Передал командиру батальона по рации обстановку и принял бой. Эту группу отбили без потерь, и даже один сдался в плен, мужичок лет 45–50. Там же, находясь у ствола дерева, я узнал от пленного, что это бойцы из 35-й бригады морской пехоты ВСУ, 18-й роты. И они должны зайти на наши позиции в количестве 30-ти боевиков, о чём доложил командиру батальона. Не успев дослушать до конца его указания, почувствовал резкий удар в ступню и жгучую, острую боль в пятке одновременно со звуком выстрела. Пока опускался вдоль ствола, снова завязался бой. Опершись на колено раненой ноги, я перезарядил автомат и приготовил оружие на изготовку. Досчитал до трёх и резким движением, как учили на полигоне, выглянул вместе с оружием из-за ствола в сторону огня противника, увидел двоих молодых боевиков, которые спешили в мою сторону добивать меня, но моя реакция оказалась быстрее: я открыл огонь на поражение первым. И вновь в наши руки сдаётся пленный, уже второй. Тоже лет 45–50. Доложил командиру батальона, что я легко ранен и у нас двое пленных. Получил команду вести их в штаб. Оказал себе помощь: зажгутовал раненую ногу, поставил два укола. Дал команду двум бойцам сопроводить пленных на место нашего штаба, а сам решил идти следом за ними. Передав рацию и полномочия своему связисту, как раз оказавшемуся рядом. Но противник следит за своими бойцами с помощью дронов; тех, кто в плен сдаётся, уничтожают, и открыл огонь по своим. Снаряд разорвался за моей спиной. Меня отнесло от места разрыва снаряда на несколько метров. Помню, летел как птица очень долго. Упал на какие-то ветки вперемешку с землёй и камнями – казалось, что приземлился на мягкую перину, – и сразу засыпать стал. Чувствую, голову словно обливают горячим душем, и удивляюсь: откуда здесь, на СВО, горячий душ? И всё, потерял сознание. Пришёл в себя поздно ночью, снегом уже засыпало. Встать попытался – упал; вокруг всё, как на карусели, крутится. Снял каску – вся в крови. Осколок пробил голову, одно ухо перестало слышать. Начал вылезать из воронки, в которой оказался, – не могу. Снял снаряжение, еле выбрался из ямы и перекатами стал передвигаться в сторону своих. Сильно устал, прислонился к дереву и уснул.

– А вас разве не искали?

– Искали в месте падения снаряда, а я упал намного дальше. Потом выпал снег, следов никаких, и меня засыпало. Все думали, что меня, видимо, разорвало на кусочки и снегом припорошило.

Сижу у дерева, сквозь сон слышу хруст веток. Открыл глаза, смотрю, слева в моём направлении идут трое – пытаюсь по виду определить, свои – не свои. В голове мысль – это противник, а на мне уже нет бронежилета с гранатами. Настроение упало в ноль, шансов никаких, никогда в мыслях не было сдаваться. Пока соображал, один подошёл ближе и назвал мой позывной: «Геодез!» Я понял, это мой товарищ, из моей роты! На радостях даже расплакался. Он говорит: «А ты чего здесь делаешь? Мы тебя второй день ищем. Я вообще здесь случайно проходил, вдруг, думаю, повезёт. А ты знаешь, что ползёшь в сторону противника? Если бы я тут случайно не прошёл, ты бы к ним и попал». «Слава Богу, что ты здесь прошёл», – отвечаю. Он по рации передал, чтобы ребята подбежали с носилками. Меня погрузили и эвакуировали в полевой госпиталь. В этот же день на «газельке» увезли в Севастополь, оттуда в Москву, в клинику. Там лечился, потихоньку учился вставать на ноги, шевелить пальцами на левой руке. Позже проходил реабилитацию в Северной Корее, потом – домой. Кстати, мама не знала, что я воевал, по телефону всё успокаивал, что нахожусь на полигоне, практически каждый день, а связь там не ловит.

– Мирная жизнь у вас насыщенная получилась. Что на первом плане?

– Вернувшись на Сахалин, продолжил службу, в военкомате присвоили звание лейтенанта. В должности старшего специалиста-эксперта веду учёт техники и транспорта по Долинскому району. Помогаю сотрудницам осваивать электронные нововведения на компьютерах (в компьютерах хорошо соображаю ещё со школьной скамьи). Помимо этого, веду в школе № 1 факультативы – пулевая стрельба из пневматических винтовок и беспилотные летательные аппараты. Занятия ежедневные, в основном, по БПЛА. Нужное направление, наиболее востребованное. Также учусь по программе «Герои Сахалина и Курил» управлению в государственных, муниципальных органах, организациях. Обучение очно-заочное, в декабре защита диплома.

– И последний вопрос. Вы много общаетесь с детьми. Как, по-вашему, правильно воспитывать молодёжь?

– Если коротко – научить любить свою Родину, развивать её и трудиться на её благо, всегда быть готовым встать на её защиту.

Автор статьи: Надежда Ковалёва.